Танкисты внимали полковнику с приоткрытыми ртами: заявленные тактико-технические характеристики казались фантастикой.
– И что ты с ним делаешь? На даче грядки копаешь? – продолжал прикалываться я.
– Так, я понял! Попрошу вас, товарищи, прэкратить истерику и сообщать факты четко и по существу!
– Стреляли! – рассмеялся Владимир Петрович. – Я здесь уже минут пять околачиваюсь. Очухался, вижу – лежу в чистом поле, в небе жаворонок. Ни фашистов, ни тебя, ни, что больше всего обидно, любимого джипаря! Едва я успел себя ощупать на предмет целостности организма, как в сотне метров от меня появляется «Гелен». Я к нему, а тут и ты рядышком лежишь с пулеметом на коленях. А ствол еще дымится! Что, Виталь, тяжко пришлось?
– Давай заканчивай сборку пулемета! А потом помоги мне генерала с машины снять, – слегка смягчившись, сказал я.
Приграничное сражение немцы все-таки выиграли, хотя и не с таким разгромным счетом: потери личного состава РККА оказались значительно меньше, абсолютного превосходства в воздухе Люфтваффе добиться не смогло, практически вся бронетанковая техника Вермахта сгорела. Минск и Ригу немцы захватили почти на три недели позже. На юге наши зацепились за линию укрепрайонов по Днестру и не пропустили врага дальше.