– Тогда прямо сейчас распоряжусь! – немедленно вскочил с места Батоныч. – Можешь здесь отдыхать, куда ты на ночь глядя поедешь? В Москве сейчас такая обстановка после заката… ПОШАЛИВАЮТ… Жратвы и выпивки полно, холодильник в углу битком набит. Вот там за дверью – санузел с душем. А то, если желаешь, у нас и сауна в подвале есть.
А затем начался собственно бой. Впрочем, не привыкшие воевать в темноте немцы атаковали вяло, явно не надеясь на особый успех, скорее просто прощупывая противника для утренней атаки. Артиллеристам удалось подбить всего один танк и порвать гусеницу второму. Полковник Бат с товарищами записали на свой счет два панцера, самоходку и бронеавтомобиль, после чего в танке закончились снаряды. Наметов напрягся было, понимая, что если противник все же решится продолжить атаку, им придется взрывать танк и немедленно уходить, однако фашисты, огрызаясь пулеметным огнем и редкими пушечными выстрелами, отступили, закрепившись в километре. Еще с полчаса они неприцельно кидались минами, надеясь накрыть артпозиции и капонир с танком, но не преуспели. И к десяти часам превратившееся в нейтральную полосу изрытое воронками и заставленное дымящимися остовами разбитой бронетехники поле окончательно погрузилось в темноту, лишь изредка разрываемую светом запускаемых с немецкой стороны осветительных ракет.
– Да не нужно, – отчего-то стушевался летчик. – Мы, как немецкие танки увидали, думали, все, не дождались вас. Улетать решили, пока они нас не того… А тут вдруг вы появляетесь.
– У нас в дежурке телефон зазвонил! Спросили полковника Владимира Петровича Бата! – довольно связно изложил суть дела Димон.
Когда вся «гвардия», которую Батоныч счел возможным задействовать в обеспечении текущего этапа нашей операции, отчитавшись о промежуточных итогах и планах на ближайшее будущее, наконец покинула кабинет, Володька развернулся ко мне и тяжело вздохнул.