– Т…так точно! – четкого ответа не получилось, в последний миг горло свело предательской судорогой.
– Началось, товарищ батальонный комиссар? – спросил гэбэшник, покосившись на поставленный в угол ПЗРК.
– Так и сказал, что по тэлэфону? Хорошо, товарищ Захаров, я вас понял. Рассказывайте дальше.
– У нас такая же хрень в девяностых годах была! – пригорюнился я. – Вспоминаю, как бедовал в дальнем гарнизоне, когда жалованье и пайковые не выплачивались месяцами, и просто мурашки по спине. Только в солдатской столовой от голода и спасался – пустыми щами и перловой кашей без масла. И мне еще повезло, что не женат был и бездетен. Семейные сослуживцы гораздо сильнее страдали.
Танкисты и комиссар бросились выполнять полученный приказ. Владимир Петрович неторопливо подошел к так и лежавшему на примятой траве немецкому генералу.
– О том, что история изменилась, я в то же утро узнал – у вас крепость держалась ровно сутки. Потом ее деблокировали и вывели остатки гарнизона – никакого тактического, а уж тем более стратегического значения крепость не имела.