– Живой, Ванюша? – не слыша собственного голоса, проорал старшина, приникая к прицелу. Тут все нормально, не разбило, не скособочило, разве что пылью запорошило. В голове звенело, уши были словно забиты туго скрученной ватой. Из носа тек теплый солоноватый ручеек, но на подобные мелочи Василий уже давно перестал обращать внимание, периодически отирая рукавом гимнастерки подбородок и сплевывая под ноги попадавшую в рот кровь.