Остановились около Кунерсдорфа, и снова уланам нашлась работа. Пока пехота возводила укрепления, тяжелая кавалерия и большая часть драгун отдыхала. Легкая же кавалерия, уланы и несколько драгунских полков конной службы начали заниматься разведкой и тревожить тылы пруссаков.
– Неправильно как-то, – с сомнением отозвался о стиле Яков, ставший кем-то вроде личного секретаря, – нужно красивости прописать.
Предстоящая коронация и попытка как-то помешать ей тревожили Грифича, но другие члены партии Петра не видели в происходящем ничего страшного.
В толпе загомонили, обсуждая слова генерала. Тот подождал, пока гомон стихнет…
А вот когда он вышел из стен Кремля и поднялся на стены специального помоста – приветствовать подданных, то тут и началось время Грифича. Сперва – «Боже, царя храни», затем еще десяток столь же торжественных песен, парад «истинно верных» и прочие мероприятия.
Видимо, сапер тоже это понял, поэтому внезапно ускорился – да быстро! Настолько, что успел схватить парня за грудки. Зря, борьба в рукопашке тоже изучается, особенно для таких вот рывков. Могучий бородач взмыл в воздух и тяжело грохнулся на землю. Некоторое время он лежал, ошеломленный падением, но за протянутую руку улана ухватился и поднялся, тяжело поднялся.