Обрывки разговоров улан контубернии, время от времени доносившиеся до Игоря, поражали того порой до глубины души…
Остальная исповедь прошла в том же духе – без лишних подробностей. Выйдя из исповедальни, с явным облегчением перекрестился. Забавно, но его облегчение после исповеди все считали поведением искренне верующего человека, пусть и небрежного к церковной службе. На деле же он чувствовал себя как во время прыжков по крышам. «Штирлиц никогда не был так близко к провалу». Попросту говоря, священникам и монахам он не слишком доверял, скептически относясь к тайне исповеди. При этом в душу те могли залезть так, что куда там дипломированным психологам…
Мнение «сэнсэя» выражало мнение всего полка. Впрочем, с припасами австрийцы не обидели, и буквально на следующий день после заселения потянулись подводы с дровами и провизией.
Ну а после подарка «непоняток» больше не было. Кстати, подарок был одним из «выморочных» поместий, на которое не нашлось достаточно близких законных наследников, так что императору возврат поместья законному владельцу не стоил ни единого талера.
В лагере на такое «чудачество» смотрели сквозь пальцы, несмотря на требования устава, а в городе…