И даже расстроился, когда она пошевелилась и разбудила меня. Я слышал дыхание девушки, ее осторожные движения. Знал, что она меня рассматривает. После крепкого сна внутри было так хорошо, что даже хотелось улыбнуться.
— Мой братец такой твердолобый, что вряд ли это подействует, — мрачно предрекла я. — А Арвиэль еще хуже.
И именно мы, люди — настоящие чудовища? Обрекли на смерть драконов, испугавшись, что они слишком сильны для этого мира? Заперли их в этих землях и забыли, сочинили страшные сказки о жестоких арманцах? Так мы успокаивали свою совесть?
От разочарования и досады я чуть не взвыла, а Первородный со злостью прижал меня к своему холодному телу и больно дернул за волосы, заставляя меня откинуть голову.
— Все? Ты три раза спасала мне жизнь. Зачем, Ева?
— Ева, что происходит? — брат вскочил на ноги. — О чем ты говоришь?