Тогда-то он меня и поцеловал – прикусил нижнюю губу. Даже лекарством, которое я пила, не побрезговал.
Я сглотнула. Тимар крепко сжал мою руку, успокаивая.
Но беда приходит. Каждые десять – двенадцать лет истеричный набат будит спящие города и деревни, земля дрожит от топота закованных в сталь коней, а блики пожаров окрашивают в алый доспехи завоевателей.
– Наглости не хватит, – не слишком уверенно ответил граф.
– Я уверен, оно окупится сторицей, ваша светлость, – растянул губы в улыбке Йарра. – Ведь вы щедро наградите меня, узнав об измене Первого Советника.
– Не плакать, Обезьянка. Никогда не плакать и не показывать Раду слабость, иначе он растоптать тебя. Ты понимать?.. Хорошо. Тогда ложись спать. Сегодня я быть, а завтра ты справляться сама. У тебя начинаться сложная дни. Но ты сильная, ты справиться. Я знать, – сказал Наставник, погладив меня по волосам.