Ругань, топот сапог, дверь распахнулась, едва не слетев с петель. Стражники с алебардами наперевес влетели в спальню и затормозили, будто налетев на невидимую преграду.
– Значит, ты все-таки здесь, – медленно проговорил он.
Сорел был похож на забавного черно-белого медвежонка, из тех, что всю жизнь проводят в зарослях бамбука. Смешной, немного нелепый, по-детски неуклюжий, несмотря на свои двадцать два года. И такой же по-детски ранимый, нелюбимый отцом и тайно презираемый сверстниками.
– Леди Русси, я могу проводить вас на ужин?
– Ну вот, – обтер мужчина кинжал о рубашку Тимара. – Теперь ранен. Все, мы с Сибиллом уходим. Трупы «убийц» лежат на втором пролете снизу, в нише с доспехами. Расположи их тут похудожественнее. И смотри, от правдоподобности зависит твоя жизнь.
Часы пробили шесть, семь, восемь часов. В половине девятого, когда я, позевывая, лежала, свернувшись калачиком в кресле, в покои влетел запыхавшийся Тимар. Я часто заморгала и потерла глаза, прогоняя сон.