– Ну, не зна-а-аю, – капризно надула губки Куколка. – Отдавать ли его вообще. Последний, – подбросила она мешочек на ладони. – Может, себе оставить?..
– Конечно, признаешь, куда ты денешься, – брезгливо отступила я. Налила в щербатую кружку воды, сунула ему плотный шарик с обезболивающим.
Допрос продолжался несколько часов. Иногда перекрестный, когда вмешивался Четвертый, чаще вопросы задавал лизариец. Богословие, рукоделие, будни монастырской жизни, история Высоких Родов Лизарии… Он даже пытался подловить меня на растениях из приютского сада!
Мои покои остались последним островком спокойствия в замке. Сонно клевала носом после утренней дозы горицвета дуэнья, дежурные фрейлины, обняв друг дружку, жались в углу. Помню еще, муха о стекло билась, и ее неумолкающее жужжание было единственным звуком на всю гостиную.
Я замолчала, и мантикора зашипела. Хвост метнулся ко мне. Жало прошло совсем рядом с лицом, я даже успела разглядеть капли яда.