— УАЗ в хлам, — озадачился он. — Как дробнину вывозить?
Больше я никому звонить не стал, распрощался с сержантом и покинул пропускной пункт. Старший лейтенант стоял на крыльце и курил.
— Голодная? — спросил я у Милы, когда поднялись в квартиру.
— Клим! — взъярился я, заподозрив неладное. — Не тяни кота за яйца! Что не так с заточкой?
— С нами? — выказал удивление Кузьминок. — Ничего не перепутал?
После поворота на проспект Терешковой началась ночь. Нет, серьезно — просто конец света. Повернули — и разом остались позади все фонари, яркие огни витрин и всполохи вывесок. Кругом одна лишь серость снега да мрак позднего вечера, в котором тускло светились редкие квадраты освещенных окон.