И, в-четветых, нейросеть обеспечивала возможность подключения к ее шине дополнительных модулей, к примеру, модулей памяти, или модулей увеличения интеллекта, или «имплантов». Но стоимость таких модулей — а это были по сути суперкомпьютеры, бравшие на себя часть нагрузки на мозг — была многократно выше стоимости нейросети. Большинство жителей как правило довольствовались одной нейросетью.
Кнарп ничего не сказал насчет намечающегося простоя работы, он вообще в эти дни отстранился от корабля, лежал в своей каюте, жрал психотропы и трахал МейЛи. Сашка был этим очень доволен — парочка помогала ему самым лучшим способом — а именно, не мешала.
В 18 лет детишки проходили исследование в медицинских центрах, им официально выписывали карту физико-интеллектуального потенциала, или просто ФИП. Это и была основа для дальнейшего планирования жизни — какую нейросеть поставить, какую профессию выбрать.
— Командир… — попытался скосить под дурака Кнарп. — Мы с подругой просто катаемся. Вот, пожениться решили, дай думаю покатаемся, снял в аренду эскорт, документы… детка, ты получала документы.?.. Нет? Ой, а я не спрашивал, думал ты взяла…
«Пауки» сняли защитный кожух гипердрайва, Сашка взглянул на открывшийся вид… и, сплюнув, отвернулся. Это была жопа. Полная.
Её родители были исследователями, посвятившими свою жизнь изучению различных пространственных аномалий, известных как «червоточины». Работа свела их вместе в корпорации «Марухара-мару», занимавшейся изготовлением различного оборудования систем обнаружения. Корпорации всегда одобрительно относились к бракам среди своих сотрудников, еще более поощряя, если дети сотрудников искали работу в корпорации родителей — понятие «трудовая династия» на Синто не было пустым звуком. Её родителям повезло вдвойне — их брак был не по долгу перед корпорацией, они поженились по любви.