– Вот именно. – Я села в седло. – Если Вейриш запомнил этого человека, значит, что-то в нем было. Что именно, я хочу увидеть собственными глазами. Едем!
Лауринь выхватил у меня из руки бумажку с именем торговца, поднес к пламени свечи, дождался, пока разгорится как следует – терпел, обжигая пальцы, а когда записка превратилась в обугленный скрюченный завиток пепла, тщательно растер его в пыль на подвернувшемся блюдце. Там оставались потеки ринта, так что пепел превратился в бурую кашицу.
Возможно, не имело смысла таиться, но… очень уж мне хотелось послушать, о чем говорят на лестничной площадке полковник Олвер и Лауринь, почему у полковника от негодования трясутся полные щеки, а у капитана лицо будто закаменело. Вернее, догадываться я догадывалась, но хотела услышать все собственными ушами.
– Чего изволите? – спросил он мрачно, будто и так неясно было!
– Вы его, наверно, напрокат взяли? – уточнила я.
Признаться, я подспудно ожидала, что полковник как-то намекнет на мою связь с Лауринем. Хотя ему-то какое дело? Свои обязанности подчиненный выполняет лучше некуда, так есть ли смысл совать нос в его личные дела?