И мы с отцом Кириллом повернулись в красный угол, откуда на нас смотрел мрачным взглядом потемневший образ Спасителя, и еле слышно проговаривали слова молитвы.
– Кузьма, – спросил я, – где там твои светильники, которые ты мне делал?
– Все, Сергей Аникитович, все. Да еще хотел сказать, когда купец-то Пузовиков за стеклом приезжал, так он, когда крустал увидел, горькими слезьми плакал, все переживал, что такой товар Иоанн Васильевич в казну забрал.
– Сэр, я точно уверен, что вы воспитывались не в лесу, как рассказывают наши люди. Для того чтобы так говорить, надо иметь хорошее образование. Хотя где вы его получили, загадка не меньшая, чем все остальные, связанные с вами.
Но когда астроном понял, что сразу никакого носа у него не будет, а придется делать этот нос из куска собственной кожи, и все это будет продолжаться не менее трех-четырех месяцев, он резко помрачнел. И в таком же мрачном настроении ушел, но тем не менее захватил с собой мой рисунок, на котором я быстро набросал очертания его лица с новым носом. Я же, оставив Арента готовить его снадобья, отправился читать лекцию своим ученикам.
– Отец келарь, а ежели мы этакую вещь дорогую разобьем?