– Щедр ты, Сергий Аникитович, для божьего храма не жалеешь серебра, по нраву это мне, – сказал Иоанн Васильевич, – посему будет к весне подарок у меня для крестника.
Вопросов у моего мастера появилось море, но отвечать на них было уже некогда, и я быстрым шагом, безуспешно стараясь соблюсти степенность, пошел к коновязи. Там меня давно ожидал заседланный жеребец. Я привычно запрыгнул в седло, и мы понеслись в сторону Кремля.
– Кардинал, как глава католической церкви, я приказываю вам приложить все усилия по поимке и доставке в Ватикан этого врача. И повторяю: он должен быть доставлен в полном телесном и умственном здравии. И я очень разочаруюсь, если этого не произойдет. Надеюсь, вы меня поняли?
– Борис, ты куда людей отправил? – спросил я.
Сейчас же передо мной сидели двадцать человек от шестнадцати до двадцати лет, в основном не знающие ни грамоты, ни счета. Но слушали они меня затаив дыхание, в аудитории во время лекции стола тишина, прерываемая только скрежетом перьев троих сыновей дьяков, в несколько дней одолевших новый алфавит и старательно записывающих мои слова, многие из которых приходилось писать на доске.
Было видно, что вопросы о здоровье митрополита он задает без особого интереса. Волновало его что-то другое.