Я распорядился дать больному микстуру с небольшим обезболивающим эффектом и позвать меня, когда соберут капельницу, для того чтобы прокапать физраствор вечером.
Эх, где вы, мои девочки, которые так ловко делали это во время операций в моей прошлой жизни.
И мы вновь дружно осенили себя крестным знамением.
От тряски боль становилась все сильнее, и сознание вновь милосердно меня оставило.
Когда я вошел в комнату, Ходкевич не спал – он лежал с гримасой боли на лице.
– Дурачок, я же не ругаюсь, неужели у тебя в таком возрасте рука такая верная? Ну-ка садись за стол, поглядим, как ты это делаешь.