Когда мы вышли из церкви, ожидавшие снаружи люди опять пали на колени.
Вскоре появился чем-то довольный астроном и сразу обратился ко мне. Кошкаров сообщил, что мой гость хотел бы поговорить со мной наедине.
Потом все тянулось очень медленно, освящение елея, помазывание им нашего сына, и тут наступил главный момент: митрополит взял младенца из рук царя и трижды погрузил его в теплую воду. После этого государь сам надел на шею младенца скромный серебряный крестик на простом волосяном шнурке.
Когда уселись за столом, Гришка закрыл за нами дверь и сел около нее на лавку.
– Тятя, мне мамка разрешила этот кусочек пергама взять, не виноват я.
…У резиденции митрополита стояли монахи. Увидев меня, они без слов расступились и пропустили в двери.