Архимандрит говорил еще несколько минут, затем широким жестом осенил всех крестом и удалился.
Сказав это, он несколько раз перекрестился и начал шептать слова молитвы.
Антоний, не ожидавший такого вопроса, задумался.
Хворостинин же был почти таким же мрачным, как и утром.
– Государь, ты мне такую честь великую оказываешь, как же я могу от такого отказаться? Конечно, согласен. Сам-то я такой дерзости великой не смел и помыслить, государя в крестные пригласить.
Когда я вошел в операционную, у меня появилось чувство полного дежавю.