– Сейчас поедешь со мной, на моем подворье есть чеботарь хороший, снимет мерку – и сошьет тебе чеботы особые, в них легче ходить будет.
– Кого я вижу! Хромой Никитка, будет тебе битка!
– Спаси тебя Господь, боярин, за доброту твою, вот уже второй день в новой обувке хожу, видишь сам, костыля сегодня не брал. Еще два-три дня – и совсем привыкну. Никогда не думал, что обувь может так помочь. Но все равно не хочу быть калекой и, ежели жив останусь после лечения, век за тебя молиться буду.
Распрощавшись с растерянным англичанином, я переоделся и поднялся в Думу, где сегодня вновь продолжились споры о строительстве порта у Михайло-Архангельского монастыря.
– Сергий Аникитович, я давно уже решил: лучше пусть умру я после операции, уповая на Господа, чем без всякой надежды на лучшее буду здесь исцеления ожидать.
В келье, из которой они ушли, царила тишина, три будущих лекаря сидели за столом и при свете керосиновой лампы двое внимательно разбирали свои сегодняшние записи, одновременно знакомя своего нового приятеля с тем, что они сами успели узнать за совсем недолгое пребывание в лекарской школе.