Рыбаки осторожно подняли и перенесли доминиканца выше по берегу и положили на траву.
– Барон, вы пока можете быть свободны. Находи́тесь среди свиты… – Фридрих с легкой улыбкой показал мне на дверь кабинета.
– Кре-э-эщаю-у-у-у тебя… – загудел над волнами его глубокий баритон.
– Твою мать… – Я и сам от вопля эконома расплескал вино на стол. – Ну чего же так орать-то, скотина… Неужели больно?
– Где?.. – Я рывком вскочил с ковра и увидел, как через реку вброд перебирается редкая цепочка людей.
Священник от ярости запнулся, потерял дар речи, захрипел и потянулся ко мне скрюченными пальцами, затем неожиданно повалился на песок и застыл в неестественной позе, слабо подергивая конечностями.