– Матушка! Матушка! Смотрите, кто к нам пожаловал! – громогласно завопила Брунгильда невысокой худенькой старушке в черном платье, появившейся во дворе в окружении челяди и двух массивных благообразных священников.
– Двадцать. В течение полугода! – твердо заявил еврей. – Или товарами! Рабами! Чем захотите!
Десять человек – слишком мало для полноценного строя.
В темноте забелели палатки нашего расположения. Пришпорил Родена и, влетев в лагерь, соскочил с коня возле палатки лекаря. Бросил поводья кутилье и откинул полог.
М-да… сколько веревочке ни виться, а конец-то – вот он. Ну что же: был фламандским бароном – стану датским графом. Побыл холостяком, и хватит. Одно утешение, что сначала на войну смотаться придется. А на ней многое измениться может.
Эконома с сыночком благополучно казнили… Как ни кривился я, как ни оттягивал данное действие, а на кол товарищи сели. Оба. Мерзкое, я вам скажу, зрелище. Ненавижу себя за это, но никуда не денешься. Причины объяснять не буду, сами все понимаете.