Жеребец всхрапнул, покосился на меня и, осторожненько мазнув сухими нежными губами по ладони, принял подношение.
– …желающие вступить в лоно Матери нашей католической апостольской церкви.
Насколько я уже успел увидеть – в Брабанте, да и во Фландрии тоже, строили преимущественно из камня. Леса здесь очень мало, и от этого он жутко дорогой. А все леса принадлежат либо феодалам, либо городам, и за самовольную порубку не просто штрафуют, но и руки отрубают безжалостно. Это не Россия с ее неисчерпаемым запасом древесины. А тут у обыкновенных рыбаков такая роскошь. Наводит на размышления…
– Было… два раза. – Фламандец кивнул головой. – Мы ничего не делали… само проходило.
– Еврей, ваша милость. Конверсос, мать его ети… – совсем по-русски выразился Исаак и махом опрокинул в себя бокал, залив вином редкую бороденку. – Ну и горазды же вы торговаться, ваша милость…
Там же находился средних размеров симпатичный лесок из дубовых, ореховых и буковых деревьев.