Я задумчиво покачала головой им вслед, — подумать только, какой у меня брат оригинал оказался! — и забралась в полутёмное нутро гравилёта. И первым делом активировала нормальное освещение. Подумав же, ещё на всякий случай закрыла за собой дверь.
Станция носила очень странное название «Краеугольный камень». Поначалу я решила, что тут имеет место или шутка, или заимствование из какого-то незнакомого мне языка, или имя собственное. Но, воспользовавшись бесплатным галанетом, выяснила, насколько была неправа. Хотя менее странным название от этого не стало.
Насколько я помнила из скудных сведений о Доре, дальше меня полагалось хранить и беречь до окончательного вердикта. Причём беречь как памятник культуры докосмической эпохи: гибель Заложника Чести до окончания связанного с ним дела являлась страшнейшим позором, а в случае Дела Чести позор этот ложился на весь народ.
С другой стороны, если присмотреться, не такие уж они и одинаковые. И по возрасту разные, и комплекцией всё-таки отличаются, и рост тоже не одинаковый. Да и физиономии вроде не совсем клонические. Разберусь, в общем.
— А Хель — это…? — мне вспомнилось кое-что из древнего фольклора, но я всё-таки надеялась, речь не об этом.
Надо было видеть выражение лица матушки в этот момент. Она на меня с таким намёком косилась, что у меня возникло огромное желание поспешно куда-нибудь слинять. Не понять, что имела в виду эта коварная женщина, было сложно.