— Да-да, конечно-конечно! Да-да… — а взгляд направлен отнюдь не на профессора в полотенце, а на меня, и он словно бы кричит: «Ирэн, соглашайтесь!»
— Двадцать, — пролепетала я, смущенная его внимательным оценивающим взглядом. Пришлось пояснить: — Дар появился лишь два года назад.
— Дейр, мне так жаль! — Я кинулась на шею удивленного стихийника, причитая о том, что мир несправедлив и этот прекрасный день мы не сможем провести вдвоем.
Хозяйская спальня более походила не на комнату для сна и отдыха, а на поле для кровопролитного побоища. Все уцелевшие поверхности и пол усыпали обрывки тканей, обломки мебели, осколки старинного зеркала и цветных стекол витража, клочки книжных страниц и лепестки цветов. Роза? Я недоуменно посмотрела на остатки природного чуда, безвинно павшего от рук разрушителей, и прикусила губу. А мне розы еще никто не дарил.
— Доброе утро! Практикуете… — Огневик прошелся из угла в угол и, стараясь не улыбаться, спросил: — Ирэн, а Ния ничего тебе не передавала?
— Да, — я поспешила согласиться, — вы сыграли бесподобно и даже более того, но…