— Мне потребуется место в вашем доме. — Подошла к нему ближе и, закусив губу, заискивающе посмотрела в голубые глаза стихийника: — Вы разрешите?
Прищурилась, стараясь их взглядом отыскать, и с удивлением отметила, что жизнеописания некоего путешественника Эрика Гудвина множатся на полках нашего профессора, двоятся и даже троятся. А вместе с ними и «История госпожи Побин — первоиспытателя» в мягкой кожаной обложке, и «Древние поверья земляников» с рисунком камней на корешке, и бордовая тетрадь с новеллами прошлого века под юмористическим названием «Хмель бытия живого».
Я хлопнула дверью и удалилась наверх, не дав ему ни остановить меня, ни спросить, на каком основании произошла эта вспышка. И слава Всевышнему, Дейр не явился за разъясненьями, иначе мне пришлось бы слишком многое объяснить.
— Есть. Удушить собственными руками, чтобы окружающие не мучились, или зацеловать до потери пульса. Вы хоть представляете, в какую авантюру ввязались?
— Наша, я ее почти все время за руку держал.
— Я не… я… погодите. — От абсурдности его заявления слов попросту не хватало. Ни слов, ни злости. — Я не собираюсь быть вашей лабораторной зверюшкой, — возмутилась с негодованием, а он даже бровью не повел, улыбается. И так эту улыбку с его лица стереть захотелось, что я невольно предложила: — А давайте мы на вас опыты ставить будем!