Мирейя стала встречаться с Эдвардом Стейли практически каждый вечер. Днем он был занят улаживанием своих дел, пришедших волей его отца в весьма плачевное состояние, а вот с наступлением темного времени суток регулярно наведывался к нам. Правда, пока все происходило чрезвычайно пристойно. Общение Эдварда и дючессы ограничивалось беседой за чаепитиями, один раз – ужином. Эти встречи проходили в обществе нескольких фрейлин, которые, впрочем, старались держаться в тени. Из такого целомудрия можно было бы заключить, что Мирейя не слишком увлечена своим новым знакомым. Но, хорошо зная эту женщину, я замечала совсем иные признаки. Она стала более тихой и более задумчивой, чем обычно, подолгу наряжалась, начинала ожидать вечера чуть ли не с самого утра. Я видела, что Мирейя все больше привязывается к молодому человеку, и кое-что в этом внушало мне беспокойство. Дело было не в плачевном финансовом положении Эдварда и даже не в той неприязни, которую они с герцогом, похоже, испытывали по отношению друг к другу. Скорее я опасалась, что Стейли окажется проходимцем, который стремится очаровать Мирейю, дабы впоследствии добиться от нее либо денег, либо помощи в воздействии на брата. А может быть, и того и другого.