После вчерашних приключений, общаться с торговцем желания не было. Да и уверенности, что смогу достоверно изобразить святую простоту – тоже. Поэтому, благоразумно молчала. Косарь тоже помалкивал, но не благоразумно, а сердито.
Узор изменился, стал ярче, объёмней. Завитки магического «принта» как застывшие ящерицы. Я почувствовала себя сапёром из американского фильма – до взрыва пять секунд, а у меня тысяча разноцветных проводков, ни одной идеи и дальтонизм в придачу.
Я замерла, превратилась в каменный барельеф. Сердце пропускало удар за ударом, ноги вросли в землю.
Косарь – был со мной с самого начала. Рогор – защитил от сестры. Креатин – извинился и подарил платье. И в память о них… В память о них, я предложу горанцам сделку – пусть забирают меня, но не трогают эту крепость. И себя пощадят, и вас.
С этими мыслями, я подошла к зеркалу и замерла в ужасе. Я и раньше красавицей не была, а теперь превратилась в сущее чудовище: лицо осунулось, под глазами расцвели тёмные круги, нос обгорел, губы обветрились. Думаю, если бы на мне пахали, видок был бы лучше, причём в разы.
– Полсотни. Плюс – минус. По большей части это были те, кто вмешивался в политику. А в политике сама знаешь – любовь тоже запрещена, браки превращаются в сделки. Проклятье стало одной из причин, по которым магическое сообщество замкнулось в себе и перестало участвовать в светских делах Горанга.