– Входи, Петька, – крикнул Чапаев в ответ на мой стук.
– Который банкиром стал? Помню, – ответил Колян.
– Милостивый государь, – услышал я его исполненный чувства голос, – милостивый государь, вы позволите задать вам вопрос?
На полу звякнул факс, и из него полез густо покрытый иероглифами лист бумаги. Кавабата дождался, когда бумага остановится, вырвал лист из машины и погрузился в его изучение, совершенно забыв про Сердюка.
– Трудно сказать, – ответил Сердюк мрачно. – Что реален – не согласен. А что познаваем, я и сам давно догадался. По запаху.
– Вы, Петр, вообще не с того бока заходите, – сказал Володин.