У Артема среди двух обложек зажата одна треть странички. Верхняя часть одной страницы. Нижний край неровно оборван. Листок густо исписан печатным текстом. И видна верхняя часть какой-то иллюстрации. Лист бумаги обычный, белый, отдающий легкой желтизной, лист толстый. Читать я пока не стал и перевел взгляд дальше.
- Это Жирдяй – вновь проявила свой характер Мила, не став нежиться в лучах чужой славы.
Восстановилось все кроме моей настоящей бодрости. Жирное тело Жирдяя, протащившееся по земле и взрывшее дерн и листву, не ощущало ничего негативного. А вот психологическая усталость имела место. Первый широченный зевок стал предвестником скорого проваливания в сон. Против сна я особенно не возражал. И мне не нравились текущие условия – слишком уж темно вокруг. Неохота в темноте удариться головой о камень, напороться на острый как нож сучок или захлебнуться в мелкой канаве, если сослепу собьюсь с пути и вместе с завершением «бодрости финиширую посреди воды.
Тяжелый кусок неизвестного нам металла сдвинулся с места и потащился по траве вслед за ухающим стариком.
- Прав – ответил я без паузы – Не дурак, потенциал понимаю.
- Я видел! В иллюминатор! Или как там это космическое окно называется.