Я безумно желала увидеть родителей, хотела заслужить их любовь и признание; мне казалось — о, как я была наивна! — что деньги сделают меня не безликим призраком прошлого, а желанной гостьей. Мне думалось, что причина их давних конфликтов была во мне; ребёнок-урод никого не сближает. И, безжалостно пачкая ботти в размокшую глину, я спешила увидеть их вместе, свободных от необходимости волноваться обо мне, и показать, что теперь своим ребёнком они могут гордиться.
— Матрона Джиада попросила меня позаботиться о Вас, и я с удовольствием согласилась на эту работу.
— Омали! — Эйтан умел шипеть ничуть не хуже своего звериного покровителя. Я, к сожалению, была не настроена пугаться: вопросом своим принц случайно затронул обнажённый и весьма болезненный нерв.
Оставалось только поражаться тому, насколько резко изменилась окружавшая меня обстановка. В этих каменных суровых стенах сложно было поверить, что в каких-то пятидесяти шагах отсюда всё дышит изяществом и роскошью. Не было ни декоративных украшений, ни вычурных элементов — все просто, строго и функционально. «По крайней мере, мне здесь нравится больше, чем в покоях Джиады» — промелькнула полуистеричная мысль.
Надо быть очень смелым человеком, чтобы быть трусом в Красной Армии.