Впрочем, облегчение моё было преждевременным: Рыночная Площадь бурлила, как залив в непогоду, и клубы разноцветного дыма вились над ней, донося неприятные запахи. Они так и не потушили Нижний город?! Нет слов…
Пэров, кажется, посетили подобные мысли. Они подобрались ещё больше, занервничали и постарались отодвинуться от Императорского кресла подальше, прячась за веерами. Эйтан был прав: Совет оказался весьма забавным зрелищем.
Надежда моя таяла, как снег весной, обращаясь пустотой. Не хотелось ничего делать, никуда идти, стало наплевать на вещи, оставленные в верхнем ящичке комода — было всё равно.
Высказавшись в такой манере и услышав одобрительное ворчание стоящего невдалеке мужчины, я с чистой совестью развернулась, чтобы уйти. Однако, юная лиссэс нагнала меня и тронула за рукав, вынуждая остановиться.
За всю жизнь я прочла немало книг. Рассказывали они не только о полководцах, правителях и дипломатах; были там и лирические стихи-такху, и записки различных лиссэс, работавших много лет назад в Доме Удовольствий, и дневники древних Императриц. Вообще, в Ишшарре каждый выдающийся человек обязан был оставить после себя письменное слово для потомков — это было правило, что вело свои корни ещё со времен Большой Воды. Этот закон гласил: «Люди — не вечны. Информация — вот истинная ценность».