– Что-то такое было. Я впрочем, больше осведомлен по линии железнодорожных преступлений. Отрезал графине палец?
Инспектор молчал, растерянно хлопая светлыми ресницами. Такого оборота дела он, кажется, не ожидал.
– Те, кого я любил, умерли. Друзей у меня нет. Я свободен.
И пошел по аллее туда, где над кустами поднималась башенка часовни.
Подтащили к стене, пристегнули к скобам. По крайней мере стало понятно, зачем они.
Эраст Петрович качнулся в сторону, чтобы слиться со стволом сосны. Лоб щекотнуло легким движением воздуха. В кору – там, где мгновение назад находился фандоринский висок – сочно воткнулась длинная игла.