Наполеон оживился. Кажется, он был не прочь пофилософствовать.
Дрезина у Келецкого управления железнодорожной жандармерии была превосходная – с теплой кабиной, большим столом и удобными креслами. До Границы домчали с ветерком, быстро сокращая отставание от пассажирского поезда, который ехал в полтора раза медленнее, да еще делал остановки.
Беллинда поняла, что голос дрожит от волнения, и сама волноваться сразу перестала. Ну, почти перестала.
Разговор становился тоскливым, русским – того жанра, который Эраст Петрович совершенно не выносил.
– Известно кто. Дьявол. Для таких дел Бог его на посылках и держит. В кого дьявол поселился? Вот этого я, внучек, не знаю. Велика ли важность?
Беллинда даже кашлять перестала – настолько это было непонятно. Вроде люди уже по-нормальному говорят, а все равно будто по-немецки.