План был такой: пока дуры протирают коленки в двух часовнях, протестантской и католической, как следует приготовиться к ночной экспедиции. Днем такой возможности не было – все время на людях.
Фандорин чуть не подпрыгнул от острой боли – в колено вонзилась игла.
– Слушайте, у меня нет на вас времени, – зашипел он, вырвав инструмент. – Вы, конечно, можете наложить на себя руки. Мир много не потеряет. Но вы ведь, кажется, вынашиваете ребенка? Так живите, черт бы вас побрал. Попробуйте быть женщиной, а не пародией на мужчину. Человек вы скверный и скорее всего вырастите сына или дочь своим подобием. Но может быть, и нет. С детьми всегда есть шанс, что они окажутся лучше своих родителей. Уж побольше, чем на то, что у гадюки вырастет не ядовитое потомство. А есть люди, которые не лишают шанса даже гаденышей…
Если бы не концентрация слуха, Фандорин вряд ли услышал бы тихий полушелест-полупосвист, будто кто-то коротко втянул воздух. Непонятный звук донесся сбоку, из кустов.
От таких слов всякий подобреет. Подобрела и Беллинда.
Кельнер посмотрел, куда уперся палец странного, но очень щедрого господина и тоже поморщился.