Он подошел к неподвижному, тихо мычащему выродку. Поморщился – от паралитика скверно пахло. Но все же взял тело за бока, поднял, перекинул через плечо.
Всё это время даймё простоял, закрыв лицо руками. Он плакал. Зато Кагуяхимэ двигалась очень быстро. Она подкатила стоявшую поодаль тележку на колесиках (на таких возят больных), попробовала усадить на нее принца, а когда он не послушался, подбежала к господину и жестами попросила помочь. Вдвоем они справились, и девочка, закусив губу, покатила тележку к двери.
Когда покачивание прекратилось, оборвался и сон – на самом обидном месте. Эраст Петрович как раз нанес оппоненту четвертый юко-датоцу, до победы оставалось совсем чуть-чуть. Обычно они бились до счета «пять».
– Не ссорьтесь, крошки, – сказала та, действительно очень похожая на очковую змею – длинная, тощая, с большущей башкой и в роговом пенсне. Прижала к животу кхекающую плаксу, погладила по золотым кудряшкам.
Обычный винтик бюрократической машины. Но сообщение передаст, и этого достаточно.
«20 октября 1904 года. Боже Милосердный, сохрани и защити не верующего в Тебя раба Твоего Эраста. Убереги его от опасности. Дай ему телесного здоровья и душевной крепости».