В серую комнату вбежал сначала один синий, потом второй, третий, четвертый.
Павлов взял Эраста Петровича под локоть, повел в сторону.
Говорил он по-английски (концерн-то ведь якобы международный), но с сильным немецким акцентом: «тшентльмены».
За дверью, конечно, не оказалось никакого города. Там был широкий длинный проход, в дальнем конце которого что-то светилось и погромыхивало. Но сумасшедший повел спутника не туда, а в помещение, расположенное почти сразу за входом. На двери висела табличка с изображением короткой шпаги или, может быть, кортика.
Косятко наклонился, о чем-то пошептались. Произошел обмен – конверт на конверт.
Ружевич совершил вполне предсказуемый маневр – рванулся из кресла к кровати, где (вероятно, под подушкой?) у него, конечно, лежало оружие.