Ноги по колено ушли в коричневую жижу, но я устойчиво стоял на чем-то твердом, видимо, на корабле, который ушел под воду, осознав это, тянуть не стал, и кинулся к соседнему судну, в корме которого зияла огромная брешь.
— До этого на кораблях не ходил? — вздохнув, спросил меня Тревис.
— Мне Макс велел докладывать — не понял его я. — Если чего новое делать надумаю, ранее не согласованное.
В глазах Дарьи огоньком метнулся страх, как будто я сказал что-то очень пугающее.
Черт, она права, причем полностью. А еще можно…
— Послушайте, ну что вам стоит переставить вашу шхуну? — у потрепанной ветрами посудины стояла очень и очень красивая девушка-НПС в кокетливой маленькой треуголке, в колете в талию, и с очень хорошей фигурой и, жестикулируя, убеждала кого-то на борту вышеупомянутой шхуны в своей правоте. — Вы встали у пирса так, что больше ни одно судно не может тут встать, а если вы переставите свой корабль вон туда, то здесь еще два смогут якорь бросить. Ну, давайте же уважать друг друга.