Один снимок так и назывался: «Погибаю, но не сдаюсь!» Подпись, словно нарочно, сделана была на русском, а не на общеимперском, в основе которого, как известно, лежали английский и немецкий языки.
Ещё не веря в то, что мы живы, я бросил взгляд на сгиб руки, где тихо и мирно тикал счётчик.
Нас заставили лечь на пол. В вертолёт набилось почти столько же охранников. В принципе, если бы не были связаны руки, можно попытаться. А с другой стороны – куда они нас тащат? Зачем? Уничтожить нас можно было на месте. Хотят выяснить об «инкубаторе»?
Туча надвигалась. Конечно, она не обладала скоростью гоночной машины. Чтобы пройти разделявшее нас расстояние, ей нужно по меньшей мере полчаса. И если Валленштейн не дурак...
Мы занялись освоением новой техники, рутинным солдатским трудом. Все были уже далеко не новичками. Всё-таки «Танненберг» делал своё дело. Даже Раздва-кряк уже не всегда выглядел сбежавшим по нерадивости персонала пациентом психиатрической клиники.
Воздух густеет от пуль. Опрокидывается наш новичок, тот самый рекрут, которого прислали на смену Кеосу. Я не успеваю даже заметить, что с ним, вижу только совершенно разбитое забрало шлема и хлещущую кровь.