— А разве нет? — хитро прищурилась Ольга.
— Какой еще второй? — особист сделал вид, что не понял вопроса. Однако дернувшаяся щека выдала его с головой — он явно знал, о чем идет речь.
— Ладно. Давай, значит, так. Двигаем дальше. Как выезд какой налево будет удобный, так сразу к нему подъезжаешь и тормозишь. Понял?
— А сам? — поинтересовался Винарский, прищурившись.
— А ну марш отсюда! Один влево, другой вправо! И если еще хоть одну такую улыбочку увижу, руками у меня танк толкать будете, юмористы хреновы! Понятно!?.. Ку-уда, блин!? От ты ж, быки беременные! Спереди вставайте, вон там, перед Макарычем, глядеть, чтоб он вбок не съехал! Тьфу ты, черт, клоуны, а не бойцы!
Задрожала в пальцах бумага. Предательски защипало в глазах и защемило на сердце. Почти как тогда, пять лет назад, когда старлей из пермского СОБРа, наконец-то, признался ей в любви, а на следующий день убыл в свою ставшую последней командировку. Её самый сильный, самый добрый, самый нежный, ее самый лучший на свете Лёшка. Воин, обещавший вернуться. Друг, которого она до сих пор… ждёт. И на которого так похож этот сержант-танкист. Такой же смешной и такой же, на первый взгляд… недотепистый.