Думал, сегодня взлечу на нем в последний раз и покажу "фашам", кто в небе главный. Но оказалось, пилот для моего Яка нашелся, настоящий пилот, не обманка какая. Парень, кстати, нормальный, не выделывается, слушает внимательно, кивает. И на Ольгу посматривает, причем, вижу, что нравится она ему, хоть и скрыть лейтенант пытается интерес свой. Но от меня не скроешь, я такие вещи сразу чую. Ольга — девушка красивая, многие к ней подкатывать пытались, да так ни с чем и отваливали, донжуаны доморощенные. А тут, гляжу, мать честная, ей самой летчик глянулся. Даже ревность отцовская появилась, удивительно просто. Не отец я ей, конечно, а скорее… Хм, а интересно, кто я ей? Вроде как дядя многоюродный. Хотя сейчас это уже и не важно. Все они мне родные. И Ольга, и Антон… да и Леся тоже.
"Черт", — предательски проступившие в глазах слезы застилают взгляд, мешая следить за дорогой. — "Дура. Нашла, когда сантименты разводить". Дотронувшись пальцами до уголков глаз, будто бы убирая невидимую пылинку, Ольга вновь покосилась на лейтенанта. "Вроде не заметил. Ну все, хватит романтики. Скоро уже на месте будем… А все-таки хороший он парень, в такого, наверно… влюбиться можно".
— Эй, Аслан, у тебя стакана нет? А то этот хмырь обслюнявит всё — вдруг заразный.
Гонщица, сидящая за рулем байка, догонять машины не стала. Остановившись возле проулка и сняв защитную "сферу", девушка лишь слегка приподнялась над сиденьем, да так и застыла, провожая танк пронзительно-долгим, до боли щемящим взглядом.
— О как. Марк Аронович. Марик, значит. Ну а меня можешь звать просто — дядя Женя. Ноги под танком видишь? Так вот, это ноги нашего механика-водителя. Обращайся к нему вежливо. Товарищ Барабаш, ну или Серафим Макарович. Он у нас дядька сердитый, может и ключом по голове треснуть, если чего не понравится. Понял?