Газеты не написали ни строчки об успехах строительства линии Джона Галта. Ни один репортер не приехал осмотреть все на месте. Позиция прессы была сформулирована одним видным журналистом еще пять лет назад. «Фактов нет, — сказал он. — Есть только их интерпретация. Поэтому писать о фактах нет смысла».
— Противоречие в чем? — спросила жена автопромышленника.
Да, мне кажется, всегда — все, что интересно. Значительные события. Мне нравится о них читать. Со мной никогда не происходит ничего значительного.
— Нет. Меня интересовали не паразиты из кабинетов и лабораторий, а настоящие рабочие, люди с мозолистыми руками, благодаря которым и работал завод. Они были моими друзьями.
— В моем доме есть комнаты для гостей, предназначенные для тех, кто приезжает ко мне по делу. А что до людей другого рода, то чем больше миль отделяет их от меня, тем лучше. — Вайет наклонился вперед, чтобы вновь наполнить вином их бокалы. — Хэнк, почему бы тебе не переехать в Колорадо? К черту Нью-Йорк и Восточное побережье. Здесь столица Возрождения. Второго Возрождения — не картин, писанных масляными красками, и соборов, а нефтяных вышек, электростанций и двигателей из металла Реардэна. Был же каменный век, железный век, а это столетие будут называть веком металла Реардэна, потому что твой металл открыл перед человечеством безграничные возможности.
Он шел, опустив голову, капли дождя изредка падали ему на шею. Всякий раз, проходя мимо газетных киосков, он отворачивался. Газеты словно выкрикивали имя Джон Галт, и еще одно, которое он не хотел слышать: Рагнар Даннешильд. Прошлой ночью он захватил корабль со станками, направлявшимися в дар бедствующей Народной Республике Норвегия. Происшествие как-то очень по личному взволновало и встревожило его. Это чувство было сродни тому, что он испытывал по отношению к линии Джона Галта.