– Но еще опаснее ничего не делать. Ты верно заметил, Гавриил Иванович, в мальчишке дедова кровь. Так что действовать нужно быстро, а там, даст Бог, приберем Елизавету к рукам. Уж безобразия, творимые Петром, она продолжать не станет.
– С этим понятно, Акинфий Никитич. Считай, что поверил. – Петр не без хитринки хмыкнул, слегка дернув головой, мол, повеселил ты меня от души, дорогой, ой повеселил. – Теперь далее. Доносят до меня, что, хотя за тобой и не числится недоимок по налогу, винному откупу и подушной подати, не так уж ты и честен. Товару твои заводы дают чуть не вдвое против указываемого тобой в росписях. Людишек у тебя тоже чуть не вдвое больше против росписных. Отсюда выходит – и десятина не та, и винный откуп меньше, и подушную подать укрываешь. В пять раз увеличь, – подразумевая штраф за укрывательство, произнес Петр. – Знаю, деньги ты мастак считать.
– Рука у нас с Иваном схожая. Я по дурости и младости ему даже позволял некоторые указы подписывать вместо себя. Когда же я был при смерти и обвенчать меня с Катериной не вышло, семейство их пошло на этот подлог.
– Возможно, он опасается, что местные ветрогоны могут вскружить вам голову.
Разумеется, можно было бы рассмотреть варианты с династическим браком, но надобности в том пока нет. Во всяком случае, он таковой не видел. И потом, что такое династический брак? На его взгляд, одна только видимость. Насколько успели сродниться французский и испанский престолы, и то войны между ними чуть не традиция.