Высок, крепок, широк в кости, обветренное волевое лицо, уже испещренное морщинами, цепкий взгляд, в котором легко угадывается недюжинный ум, помноженный на богатый жизненный опыт. Иначе и быть не может, потому как сидящему перед ним человеку никак не меньше пятидесяти. К этому возрасту мужчина уже вполне состоялся как личность и сумел чего-то достигнуть, если есть к тому способность. Бывает, конечно, и иначе, но очень редко и зачастую благодаря какому-нибудь счастливому случаю.
По мере того как он изучал документы, у него появлялись дополнительные вопросы. Он требовал те или иные бумаги и сведения. Опять вчитывался и… Вопросов становилось все больше и больше. Начав с одной бумаги, он уже завалил ими весь стол. Впрочем, он точно помнил, куда и какую бумагу положил, а главное, что в них указано. Поэтому, если требовалось что-то уточнить, он без труда выуживал нужный документ, перечитывал, делал короткую запись в записной книжке и вновь возвращался к работе.
– Да что ты, государь! Как можно?! – чуть ли не в один голос заговорили все трое, и, как отметил Петр, не без довольства.
Голос густой, басовитый, под стать обладателю. Капитан не налегает на горло, блюдет тайну встречи. Петру это понравилось. Далеко не всегда рвение в службе означает обладание умом, как раз обратное и не редкость. Жить по определенному регламенту, когда за тебя уж все определено и на год, и на два вперед, не представляет никакой сложности, тут ума большого не нужно.
Нет у него друзей, как и преданных соратников. Дед достойное наследие оставил. Да только те насколько возносили Петра Великого, настолько же ни в грош не ставят его внука, отрока капризного, своевольного, беспутного и ветреного.