– А ты переедь меня, да и езжай с Богом, – самодовольно скалясь, заявил Буров, отчего-то уверившись, что поступить так этот вздорный мальчишка никак не сможет. Нельзя ему, и все тут. – Ну раз уж давить не станешь…
– А как же инспекторы Мануфактур-коллегии?
Обо всем этом Алексей успел подумать, ничуть не замедляя бега. Вот он заметил беглецов. А вот уже катится вниз, только ветер в ушах свистит. Несколько удачных виражей, и, не снижая скорости, ему удалось объехать встретившиеся на пути пару деревьев, корягу, угадывающуюся под слоем снега, вздыбившийся корень могучего вяза, поднырнуть под оказавшуюся поперек пути упавшую лесину…
Кстати, напрасные опасения. Предполагая, что в злоупотреблениях принимало участие чуть ли не все правительство поголовно, Петр предпочел забыть об этих деньгах. Но Сенат решил иначе. Правда, среди расхитителей оказались только те, кто попал в опалу в связи с известными событиями, но и это принесло в казну два миллиона. Дабы не нагнетать обстановку, Сенатом было принято решение о наложении на родовитых дворян только двукратного штрафа.
Сначала нужно крепко на ноги встать. Хватит, повеселился. Петергоф, он все больше к праздности и веселью располагает. А ему нынче работать нужно много, и в первую голову над собой. Как оказалось, праздного да глупого государя очень даже легко можно под себя подмять, сколько ни пыжься и ни бей себя в грудь, утверждая, что ты самый настоящий император. Вот и подмяли малолетнего да глупого. Так подмяли, что и вспоминать не хочется…
Нартов смотрел на Якоба Германа с нескрываемой злостью. В этот момент он готов был вбить этого швейцарца в землю, по самую маковку. И надо заметить, вполне мог это сделать, значительно превосходя его физически. Но коль скоро на тебя не бросаются с кулаками, а вызывают на поединок, будь добр действовать согласно кодексу чести…