Страшно, брат? Стра-ашно. Солдат, свой долг исполняючи, смерть лютую принимает, а ты и бежать не можешь. Ну а раз бежать нет сил, тогда иди вперед! Ну же, раскудрить твою в качель! Никто, кроме нас!
– Государь, у тебя и без того все дни расписаны. До семи вечера в учебе пребываешь, а тут еще два часа дополнительно. Может, порядок обучения пересмотреть, коли уж механика не была учтена сразу?
– Как это? – Ушаков, как гончая, тут же сделал стойку.
Буров все еще продолжает держать пистолет в вытянутой руке. После попадания в бок его разворачивает в сторону второго нападающего, и оружие само собой наводится на цель. Ему остается только нажать на спусковой крючок. Убийца словно наткнулся на непреодолимую стену и тут же завалился на спину, мелко засучив ногами.
– Вот и ладно. Сколько меня не будет, то мне пока неведомо, но, думаю, долго. Не поддавайся, Андрей Иванович. Гони от себя хворь и хандру. Коли отступишься, один я останусь. Ни Головкина, ни Голицыных мне к себе не перетянуть, малоопытен я в делах этих.
Возмущению собравшихся покурить на холодке работникам «Скорой помощи» не было предела. Подумать только, какой-то нахал, перепив, протаранил шлагбаум и влетел прямиком во двор. Конечно, пьяный, а какой еще-то? Ни один в трезвом уме не станет так делать. Нет, с наглостью все нормально, но портить машину, снося шлагбаум, даже пластиковый?