Прошла целая неделя. Мы отшлифовали, по моему мнению, до немыслимого блеска искусство рыть траншеи – хоть сейчас в инженерную академию, все углы – в пределах одного градуса, согласно самым строгим уставам. Командование, наконец, наигралось в солдатики, передвигая по карте флажки, что обозначали танковые и моторизованные полки и батальоны, и решило дать всем прикурить.
– Научники говорят – нельзя взрывать, пока как следует не изучили. Мы к истоку подобраться не смогли. Значит, надо ловить «амёбу». Как поймаем, в банку посадим, так и взрывать можно станет.
– Почему никто не даст сказать Русу? Наверное, у него были причины! – и умоляющий взгляд на меня. Ну немолчи, ну скажи же, что всё это не так, что всё это ошибка!..
Ах, устав, великое изобретение человечества! Ты есть моя единственная надежда и опора в минуту слабости и неуверенности, ты один говоришь мне, что делать, и каждый знает свой маневр, и никакие взрывы не могут сбить нас с толку. Ах, как же хороши мы сейчас, бегущие по заранее назначенным каждому местам! Прямо хоть снимай для учебного видео.
Пулемёт загрохотал снова, бессистемно мотая стволом то вправо, то влево, струя трассеров лупила по дороге, изгибаясь подобно хлысту. Интересно, сколько же на самом деле нас тут может остаться?...
Я ничего не ответил. Вытянулся в струнку, откозырял и спросил разрешения идти.