Дэгни шла обратно в кабину. Ей хотелось засмеяться, упасть на колени или взмахнуть руками, хотелось высвободить все то, что она чувствует, но она знала, что это невозможно выразить.
— Ну, не знаю, но мне кажется, что пускать по такой линии всего один пассажирский поезд в день — это…
— А что же тогда любовь, если не самопожертвование, дорогой? — непринужденно, тоном светской беседы продолжала Лилиан. — Что же тогда самопожертвование, если не принесение в жертву того, чем человек больше всего дорожит и что представляет для него наибольшую значимость? Но я не думаю, что ты это поймешь. Только не такой безупречный, стальной пуританин, как ты. В этом как раз и состоит безграничный эгоизм пуритан. Скорее небо упадет на землю, чем ты позволишь запятнать свое безупречное Я хоть чем-то, за что тебе было бы стыдно.
Это был его человек из мексиканских политических кругов.
— Гвен, пошли телеграмму Флемингу в Колорадо. Он поймет, почему я вынужден отменить покупку рудника, — обычным тоном сказал он секретарю.
— В штат Висконсин. Во времена моего отца там была крупная компания по производству двигателей. Наша железнодорожная ветка обслуживала ее, но лет семь назад, после закрытия завода, мы ее закрыли. По-моему, это одна из кризисных зон. Может быть, там осталось какое-нибудь оборудование, которое пригодилось бы Теду Нильсену. Завод давно закрыт, там нет транспортного сообщения, — может быть, про него забыли.