— Мы, конечно, знаем, что ты русский. И даже зачем ты и твои дружки прибыли во Францию, тоже знаем. Собирались договориться с бошами за нашей спиной? Молчишь? Ну-ну… Ничего, ночью мы тебя вывезем с материка, а у нас ты всё расскажешь.
— Положите где взяли! Я больной, меня укачивает!
И если мои слова тебе не понравятся, то за любимого фюрера умереть готов?
— Нет, дяденька командир, очень даже чувствуется. Спасибо вам, храни вас Господь…
Потом мысль перескочила на слова Марата. Блин! И как я про это запамятовал? Ведь в прошлой жизни даже передачу видел о том, как икону туда-сюда таскали, но вот забыл и всё. Даже когда Колычев про Тутанхамона, то есть, тьфу, про Тамерлана говорил, я про Божью Матерь и не вспомнил. Надо же — получается, правду по телевизору про неё трендели. Только всё равно считаю — в людях всё дело было да в резервах. Не успей подойти эшелоны из Сибири или мужики-ополченцы дрогнули и всё — пипец. Никакие иконы не помогли бы. Так что теперь, по-хорошему, именно с тех ребят, что в мёрзлую землю Подмосковья ложились, и надо новые иконы писать. Вот такой вот материализм…
— Ну и спросишь после концерта. Сейчас чего на рожон-то лезть?