Она улыбнулась, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Все это время она пристально наблюдала за ним.
Его поразило, что в ее смехе не слышалось гнева. Она смеялась легко и непринужденно, с радостью и облегчением — не как человек, нашедший решение проблемы, а как человек, который вдруг обнаружил, что проблемы и не существовало.
— Ты не обязан ему помогать. Ты вообще не обязан ничего чувствовать по отношению к нам.
В помещении, где когда-то размещалась лаборатория, ее внимание привлекла индукционная катушка, обмотанная проводом. Дэгни остановилась. Катушка торчала из кучи хлама. Она никогда раньше не видела такой катушки, и все же та показалась ей знакомой, словно затронула какие-то смутно-далекие воспоминания. Она попыталась вытащить катушку, но не смогла даже сдвинуть ее с места: похоже, это была лишь часть какого-то захороненного в куче хлама большого предмета.
Через некоторое время она открыла глаза и заметила газету, которую бросила на кушетку. Она рассеянно потянулась за газетой, чтобы быстренько пробежаться по крикливым заголовкам и убрать газету с глаз долой. Газета упала и раскрылась. Дэгни увидела знакомое лицо на фотографии и заголовок статьи. Она сложила газету и отбросила ее в сторону.
Она не видела его с тех пор, кик стало известно о национализации линии Сан-Себастьян.