– Молодец, что помощи просить не стал, – услышал я Клауса-Марию. Лемуры тем временем перестали осыпать нас стрелами, очевидно поняв бессмысленность этого занятия. – Лейтенант не любит тех, кто сразу начинает ныть и требовать целую танковую роту, едва оказавшись в котле.
Экипажи БМД вместе с нами рыли аппарели, вполголоса недобрым словом поминая тыловиков, которые, само собой, не включили во вторую волну тяжёлую сапёрную технику, бульдозеры-грейдеры и тому подобное. Поэтому положенные уставом укрытия копать пришлось в ручную.
– Ефрейтор! – Голос лейтенанта. Холодный, сосредоточенный. О том, что совсем недавно он предлагал мне звать его Рудольфом, следовало забыть, и как можно скорее. Для моего же собственного блага.
– Сограждане! Соотечественники! Камраден! В последние часы благодаря бдительности наших доблестных Вооружённых сил стало окончательно ясно – коварный внешний враг посягнул на неприкосновенность наших священных рубежей, а не менее коварный и трусливый враг внутренний решил, что военное время породит беспорядок и хаос, в котором этому врагу внутреннему будет легче достичь своих целей.
– Можно подумать, ты отпустишь меня с миром, если я отвечу на твои вопросы!
На площадь за нашими спинами вырвалась подмога, и тут стены стали падать одна за другой. Подточенные загодя, они, как говорится, держались на одном честном слове.